от автораЗаказчик, прошу меня заранее простить, если это не совсем то, что вы хотели. Просто я это представляю себе так. Возможно текст в стилистическом плане немного корявый. Предупреждение: ООС Майкрофта, свое видение Джона, ошибки. Извините, что по кускам. Это всё моя гадкая страсть к "кусочничеству".
Хотя Джона немного укачало в машине, переезд прошёл вполне удачно. Конечно, удушливый лондонский воздух ни в какое сравнение не шёл с ароматом цветов и сладким запахом вишни (в загородном доме дышалось гораздо легче, свободнее, чем в квартирке в самом центре столицы). Но всё же Джон не мог не признаться самому себе – он скучал по Лондону.
*** В последний раз он был здесь в 1936 году. Он соседствовал с молодым английским композитором, талантливым, но малоизвестным. Их общение, к великому сожалению Джона, продлилось недолго – мистер Фробишер, закончив работу над своим гениальным произведением, покончил жизнь самоубийством. Когда это произошло, Джон подумал о том, что вероятно он больше никогда не услышит такой замечательной игры на фортепиано, а ведь Джон очень любил музыку.
Впервые же он побывал в Лондоне во время революции 1848 года. Тогда его ещё даже не звали Джоном. Он не знал, как очутился здесь, где жил до этого. Это как будто очнуться после комы, ну или начать всё с нуля, перечеркнув былое.
Он не помнил отчий дом, но ему не было больно от этой мысли. Он чувствовал себя слишком молодым и неопытным, но это его не пугало. Это будто бы открывало перед ним большие перспективы, это побуждало его к познанию мира вокруг него. Первое время он чувствовал себя странно среди всех этих стариков, окружавших его. Время оставило свой след на них морщинами и шрамами. Он не знал, каково это – чувствовать, что разваливаешься на части и ничего не можешь сделать; когда пыль оседает на тебе, потому что ты недвижим, потому что ты уже никому не нужен. Он хотел это прочувствовать. Его инстинкт самосохранения отказывался ему подчиняться. Когда он в первый раз попробовал соприкоснуться с реальным миром, он упал – и открылся миру впервые.
*** Со временем жизнь потрепала его. Вторая англо-афганская война закончилась для него, едва успев начаться. Он помнит только, как прогремел взрыв. Его самого присыпало землёй, он не мог пошевелиться, так как обожжённая плоть его изнывала от боли. Если бы не Фредерик Робертс, который нашёл его тогда и залатал его раны, горячий ветер Кандагара сжёг бы его дотла.
*** Конечно, привыкнуть к новой обстановке было непросто. Комната, где его поселили, выглядела презентабельно, но она казалась неуютной, скорее даже необжитой, несмотря на всю эту новую технику, дорогую мебель из натурального дерева и изысканный аромат мужского парфюма. Джон сразу отметил, что в этой квартире не было помещения для библиотеки: под книги был отведён большой шкаф со стеклянными дверцами в кабинете и несколько полок в гостиной. Здесь не было уютной беседки под многолетним дубом с раскидистой кроной, зато у окна в широком горшке ярко-красными фонариками цвёл абутилон.
Когда в комнату вошёл Майкрофт, Джон пытался вспомнить был ли комнатный клён у кого-то из его прошлых соседей. Он подумал, что было бы неплохо упрекнуть Майкрофта в том, что он выбрал квартиру в такой шумной части Лондона. Или это сделала его помощница? У Майкрофта была очень ответственная секретарша, поэтому тот без тени страха поручал ей много важных дел. К тому же она была чертовски красива, а Джон любил красивых женщин.
А ещё Джон любил Лондон, любил его бьющую ключом жизнь, но он успел отвыкнуть от него: он жил в загородном доме семьи Холмс более 20 лет. Больше всего ему запомнился аромат Шабли Гран Крю и запах сигар Партагас. Когда же он почувствовал удушливую горечь дешёвых сигарет от мужчины, который заносил в прихожую коробки с вещами нового хозяина, Джон наконец осознал, что он уже не дома и вряд ли когда-нибудь вернётся обратно. А Джон, может, и хотел бы вернуться, но не мог. Когда ты книга, а вместо позвоночника у тебя корешок, и конечности заменяет тебе переплёт, то с путешествиями всё идёт обычно не очень гладко.
Джон был книгой. Он на собственном опыте убедился, что турагентства дел с книгами не имеют, да и уйти в отпуск по собственному желанию тоже не представляется возможным (что уж тут говорить об отсутствии социального пакета! А Джон бы от оного не отказался).
Несмотря на его достаточно значительный возраст, сохранился он, в принципе, неплохо. Конечно, его переплёт потёрся и обтрепался, а страницы выцвели, но каптальная лента* крепко соединяла книжный блок с переплётными крышками – конструкция Джона была надёжной вот уже много десятков лет. Иногда Джону казалось, что форзац его вот-вот отклеится – и он развалится на части, но Элла (какая-то энциклопедии по психологии, которая была его соседкой по полке как раз перед тем, как он попал к Холмсам) утверждала, что это психосоматическое: не только с форзацем, но и с нахзацем** Джона всё вполне нормально.
Джон услышал приглушённый хлопок закрывшейся двери и тихий вздох Майкрофта. Наверное, мужчина устал. Новая должность, новое место жительства, новые подчинённые – сплошной стресс. Но всё та же Антея, которую повысили вместе с ним, – единственная его отдушина.
Кто-то считает, что Майкрофт достиг пика своей карьеры, что дальше уже некуда, что если он продолжит строить эту Вавилонскую башню своего могущества, то однажды его всё-таки остановят – и он потерпит крах, потому что никто не смеет забираться так высоко, потому что всему должен быть предел.
Майкрофт понимает, что сегодня браться за бумаги уже не стоит. Ему нужно разложить вещи, принять душ и пораньше лечь спать. А ещё он не отказался бы от кофе, иначе заснёт прямо стоя в прихожей, опираясь спиной о дверь. Варить кофе ему приходится самому. Он так и не нанял домработницу, даже уборку делает сам. Обычно он доверяет грязную работу своим людям, но его квартира – это настолько личное, настолько неприкосновенное место, что он не может никому позволить хозяйничать здесь, кроме него самого. К тому же, он часто берёт работу на дом – дела государственной важности – малейшая утечка информации может привести к краху его карьеры, а это недопустимо. Майкрофт научился не доверять людям, но Майкрофт учится вызывать у людей доверие – это необходимое умение для политика.
Джон мог бы написать о Майкрофте книгу, если бы сам не был книгой. В предисловии к биографическому роману о старшем сыне семьи Холмс он отметил бы, что Майкрофта он запомнил как человека в высшей степени аккуратного и дисциплинированного. Джон мог бы перечислить все его привычки, все его болезни; Джон знает, какой он любит кофе, какие книги читает и когда не ночует дома. Джон знает, почему Майкрофт пьёт таблетки перед завтраком (ничего серьёзного – просто профилактика) и почему отказывает себе в “тяжёлых” углеводах на ужин. Он не уверен, но догадывается, почему Майкрофт иногда так сильно бледен, и, кажется, Джон знает, когда и отчего тот умрёт.
Джон вовсе не книга по предсказаниям судьбы и даже не сонник, он не медицинский справочник и не энциклопедия. И вообще изначально его звали не Джон.
К 1919 году обложка его так истрепалась, что название и имя автора можно было прочитать только на титульном листе. При знакомстве с другими книгами, ему приходилось самому представляться, с уважением произносить имя своего автора. Некоторые книги просили рассказать, где жизнь так потрепала Джона, и почему у книги с таким благородным названием нет ляссе*** (как будто бы у всех серьёзных книг должны быть ляссе – что за предрассудок!). Со временем Джону надоело объясняться перед своими новыми соседями по полке, и, недолго думая, он решил взять имя главного героя книги. Так он и стал просто Джоном. Никаких фамилий, адресов типографий или количества глав. Он просто Джон. На какую-то долю секунды можно даже себе представить, что он человек. Какой-нибудь Джон Картер, ветеран Гражданской войны в США, например… ***
Если бы Джон был человеком, он, наверное, стал бы военным, а ещё лучше – военным врачом. В начале мая 1919 года он попал в руки молодому солдату, воевавшему на стороне англо-индийской армии. Это был насыщенный событиями период в жизни Джона, поэтому он даже не запомнил имени этого неопытного военного врача, которой в перерывах между работой делал небольшие заметки медицинского характера на полях книги. Первое время Джон возмущался: он считал, что для подобных записей можно было бы завести отдельно тетрадь, а не портить страницы Джона. Но со временем он привык чувствовать, как чернила пропитывают бумагу и стремительные строки заполняют его мелким почерком.
*** ______________________
*Капта́л или капта́льная лента — элемент книжного переплёта, используемый для крепления книжного блока к переплётным крышкам. Придаёт конструкции книги дополнительную надёжность. Представляет собой поперечный жгут или шнур, соединённый с тетрадями блока шитьем и закреплённый на ребре крышки. **На́хзац — задний форзац. ***Ляссе́ — ленточка-закладка, узкая шелковая тесьма, один конец которой прикреплён к верхней части корешка.
-
-
15.08.2013 в 00:20-
-
15.08.2013 в 19:53Продолжайте!
не з.
-
-
16.08.2013 в 08:56-
-
01.09.2013 в 21:54