[Sherlock BBC crack-fest]

V-45. Джон - мальчик-жертва маньяка, тело которого не могут найти, Шерлок - детектив, расследующий это преступление. Джон привидение.

@темы: Шерлок Холмс, Выполнено, V тур, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Джон Уотсон/Шерлок Холмс, Грегори Лестрейд

Comments

[Гость]

Автор, Вы прекрасны!!

[Азарата]

Автор, это бесподобно. Я сижу и пытаюсь проглотить ком в горле, сейчас заплачу.
Конец очень трогателен.
Спасибо Вам.

[Гость]

Гость, Спасибо за то что прочитали!
Азарата, Не стесняйтесь. Автор уже порыдал вместе с читателями...
А1

[Мадоши]

А1, я, кажется, вас узнала ))))
Фьюжн с "Милые кости", да... ))))

[Dinara555]

Автор, спасибо.

[Гость]

Мадоши, Узнали - молодец)
А ещё я спалилась кажется Х))
Dinara555, Вам спасибо
а1

[Гость]

Исполнение 2

Смерть персонажа, убийство с особой жестокостью, присутствие маньяка, не бечено, ООС. Беременным, нервным и детям до 18 читать воспрещается. Аффторша предупреждает, что чтение данного текста опасно для вашего здоровья.

часть 1/2

Я хорошо помню день, когда меня убили. Семнадцатое марта тысяча девятьсот ** года. Наверное, если бы не последнее печальное обстоятельство, то я бы назвал его одним из самых неплохих дней в моей жизни. В тот день я впервые целовался с тем, кто мне действительно очень нравился. Нравился до дрожи в коленках. С Шерлоком. Я пригласил его на свидание, которому, правда, не суждено было состояться. Мы долго болтали, прижавшись друг к другу в "нашей" подсобке, сидя на старом пыльном продавленном диване, составленном здесь вместе с остальной рухлядью. Прогуляли, как помню, литературу и французский. Я пообещал Шерлоку принести запись "Призрака Оперы", когда узнал, что он его ни разу не слышал. Потом он попросил ее у Гарри, и она отдала ему кассеты. Мы много тогда говорили. А между разговорами целовались. Он не умел целоваться, да и у меня, что тут говорить, не было большого опыта. Действовали мы по наитию, но получалось у нас, как я до сих пор считаю, классно. У Шерлока были сухие мягкие губы, гладкие щеки и холодные руки, которые он засунул мне под джемпер и рубашку, поглаживая спину. Когда мне переставало хватать воздуха, я обхватывал ладонями его лицо и целовал лоб, закрытые веки, щеки, подбородок - все, до чего мог дотянуться. Так мы переводили дыхание, а затем кто-то из нас вновь прижимался губами к губам другого. Помню, что от Шерлока пахло чем-то мятным, а от его волос - немного табаком.

Когда мне пришло время идти на химию, он что-то быстро настрочил в своем блокноте, вырвал разлинованный лист, сложил его и вложил в мой учебник.

– Прочитаешь потом, - сказал он, мазнув сухими, припухшими от поцелуев губами по моему рту на прощание.

Я видел его много раз после, но это был последний раз, когда он видел меня живым. А еще я так и не узнал, что было в той записке.

Он был чудесным. Странным, но чудесным. Он мог посмотреть на человека и рассказать о нем все. Совсем все-все, представляете? Шерлок, как и я, мечтал о приключениях. А еще он хотел стать скрипачом. Я учился с ним в одной школе два года, а обратил на него внимание только за месяц до своей смерти. Шерлок тогда сидел на футбольной трибуне, как одинокая черная ворона на жерди. Ветер трепал его волосы, а он кутался в длинное пальто, зарывшись в воротник. Кончик носа у него покраснел. Это я увидел, когда подошел к нему с термосом, который мама всегда клала вместе с ланчем в наши с Гарри рюкзаки. Это стало нашей традицией: весь месяц мы с Шерлоком завтракали на пустой трибуне и говорили-говорили-говорили... А еще он показал мне тайные места в школе, где можно побыть одному. "Нашим" таким местом стала старая подсобка в полуподвале, к которой Шерлок подобрал ключи. Шерлок мне нравился. Очень нравился. До дрожи в коленках. Хотя, кажется, я об этом уже говорил.


До сих пор не понимаю, что побудило миссис Фергюссон разобраться с бумагами двадцатилетней давности именно в этот день и почему она решила попросить переносить коробки именно меня. Наверное, судьбой мне было предначертано задержаться в этот день в школе. Все, что происходило после, приближало меня к точке невозвращения. В прямом смысле. Покинув, наконец, здание школы я решил срезать путь, пройдя сначала вдоль ручья, а затем вдоль изгороди. Когда до дома оставалось всего ничего, меня окликнули. Это был мистер Кенинг, наш сосед.

– Джон, кажется?..

Я кивнул.

– Джон, мне нужна ваша помощь, - он помолчал, наблюдая за моей реакцией. Я тоже молчал, поэтому он продолжил: Дело срочное, я реставрирую совершенно уникальную вещь. Мне нужен ассистент... Еще одна пара рук. Не желаете взглянуть?

Тогда я не почувствовал ни тени беспокойства: мистер Кенинг не был незнакомцем, слыл заядлым коллекционером и имел весьма благообразный вид. Я пошел за ним. Ах, а вот это и была она - моя точка невозвращения. Пройдя через калитку между кустами я оказался на заднем дворе, где стоял добротный деревянный сарай.

– Туда, - кивнул в направлении него мистер Кенинг.

Я открыл дверь и вошел внутрь. Там было темно, свет пробивался только через замызганное окно под потолком. В сарае было пусто, не считая сложенной на дощатом полу тротуарной плитки.

– Но где же... – я хотел было повернуться к Кенингу, но вдруг все вокруг погрузилось во тьму.

[Гость]

Исполнение 2

Часть 2/2

Не знаю, сколько я был без сознания, но когда я очнулся, оказалось, что меня успели связать и перетащить в другое место. Комнатушка, в которой я оказался, была узкой, но длинной. «Как могила», - подумал я тогда, не подозревая еще, насколько прав. Лежал я на земляном полу, но потолок был деревянный. В углу висела одинокая тусклая лампочка.

Сильно болела голова. Все тело кололо иголками из-за долгого нахождения в одной и той же позе. Я несколько раз дернулся, проверяя прочность веревок, стягивающих мои запястья. Они оказались очень прочными.

Послышались шаги. Носы чьих-то ботинок оказались практически у моей макушки. Надо мной нависло лицо, искаженное тенями в неровном свете лампы. Это был мистер Кенинг.

– Что происходит? – мой голос был хриплым. – Что вы делаете?

Кенинг молчал. Он молчал, переворачивая меня на живот. Он молчал, когда я пытался кричать и звать на помощь: просто снял с меня кеды и один из носков и затолкал мне его в глотку так, что мне стало трудно дышать. Он молчал, стягивая с меня джинсы и белье. Молчал, когда мое тело распирала боль. Молчал, когда я, задыхась, приглушенно выл, не в силах терпеть ее. Он не издал ни звука, кончая и одновременно перерезая мне горло кухонным ножом.

Сначала я не понял, что произошло: только что я был на полу под тушей мистера Кенинга, а теперь наблюдаю за происходящим со стороны. Мистер Кенинг некоторое время еще лежал, придавив мое тело. Казалось, что его совсем не заботит то, что собственная щека прижимается к щеке трупа в луже еще не успевшей впитаться в землю крови. Моей крови. Он был в ней с ног до головы. Мне показалось, что он кайфует от этого.


Я хотел отвести взгляд, но не мог. Словно под воздействием какой-то непреодолимой силы я смотрел, как мистер Кенинг расчленяет мое тело, извлекает откуда-то из темноты полиэтиленовые пакеты и деловито упаковывает меня в них. Я не заметил этого раньше, но в дальнем, неосвещенном углу комнаты, была вырыта яма, в которую он и свалил мешки. Затем Кенинг снял с себя одежду и обувь, взял какие-то тряпки вытер ими лицо и руки, надел чистые ботинки, штаны и рубашку и поднялся наверх по приставной лестнице. Вернулся он только после того, как смыл меня с себя. Он бросил в яму к моим останкам тряпки, нож и принялся закапывать ее. Только после того, как последний ком земли был брошен на мою могилу, я обрел, наконец, способность двигаться.
Стыдно сказать, но до того момента меня не посещали мысли о родителях, о Гарри и о Шерлоке. Мысли в контексте моей смерти, естественно. Осознание того, что случилось, нахлынуло на меня внезапно. Я уже словно в тумане наблюдал, как мистер Кенинг стаскивает вниз по одной плитке и укладывает ее прямо на земляной пол, начиная с того места, где он похоронил меня. В моем сознании одна за другой сменялись картины, которые я никогда не видел: мама напряженно смотрит на часы над кухонной дверью; отец с полицейскими прочесывают окрестности; родители и Гарри на панихиде; и светлая, согревающая мое уже эфемерное сердце – Шерлок, играющий на скрипке. Он так и не успел сыграть для меня живого, но, умерев, я часто приходил к нему и слушал его музыку.

Умирать страшно, но умереть - нет. После смерти нет страха, есть только безграничное сожаление. И одиночество. Иногда я вижу других мертвых. Я даже говорил с ними, но они не сказали ничего нового – все необходимые знания о моем нынешнем состоянии мне дала сама Смерть. Оказавшись бестелесным духом, ты, вопреки распространенному мнению, не остаешься растерянным, испуганным и мятущимся. Нет, ты имеешь знания и цели. Пусть цели и не до конца оформленные и осознанные. Я оставался, чтобы искупить вину, терзающую меня. И отомстить,наверное.

Меня искали. О, как меня искали. К сожалению, в тот вечер, когда начались поиски, пошел сильный дождь, и собакам не удалось напасть на след. Не было свидетелей того, каким путем я возвращался домой. Никто из соседей не видел
окровавленного Кенинга, потому что он покинул сарай глубокой ночью. Не было даже подозреваемых. Меня объявили в розыск. По всему графству развешивали листовки с моей фотографией. Даже в новостях показали. Никаких результатов.

Сразу, как только я научился перемещаться на довольно большие расстояния, я нашел Шерлока. Я был мертв уже неделю. Шерлок лежал, отвернувшись к спинке, на том самом диване, на котором мы целовались в мой последний день жизни, и плакал навзрыд. Его спина сотрясалась в рыданиях, которые он пытался сдержать, прикусив кулак. Вокруг были разбросаны листки бумаги. Я присмотрелся. Это был разодранный блокнот Шерлока, исписанный вдоль и поперек его неровным почерком.

"Похищение?" (подчеркнуто)
"Выкуп?" (зачеркнуто)
"Не мог сбежать?" (подчеркнуто)
"Мертв?" (зачеркнуто много раз)

Я улыбнулся против своей воли: Шерлок, мой Шерлок, который говорил, что нет ничего важнее истины, отмахивался от нее, цеплялся за невозможное вместо того, чтобы безжалостно его отбросить.

Всхлип и...

– Джон? – Шерлок смотрел прямо на меня, но я знал, что он, пока жив, никогда и не под каким предлогом не увидит и не услышит меня. – Джон, где ты?

Он вскочил, начал мерить шагами подсобку. Четыре шага от старого секретера до колченогого стула – я считал.

Шерлок искал подсказки, а я не мог ему их дать.


Я присматривал за ним. Он сдружился с Гарри. Это странно. Иногда они вдвоем, плечом к плечу, сидели на трибуне, где мы с Шерлоком во время ланча пили чай из термоса, и молчали. И смотрели куда-то далеко-далеко. Я не слышал, чтобы они говорили друг с другом. По крайней мере, пока я был рядом.

Они едва не разбили мне сердце, когда поцеловались, окончательно приняв тот факт, что я не вернусь . Но ни Гарри, ни Шерлоку не понравилось.

Наверное, я сломал ему жизнь. Да, так оно и есть, скорее всего. Ведь он не стал скрипачом. Шерлок играл, но теперь играл редко. Забросил уроки музыки. Зато проявил "нездоровый интерес", как охарактеризовал его школьный психолог, к смерти Карла Пауэрса. И был прав, кстати. Шерлок, а не психолог.

Еще он был очень одинок. Мое присутствие ведь не считается.

Шерлок нашел меня, когда ему было двадцать семь. Символично, что между первым и последним убийством Кенинга прошло двадцать семь лет тоже. Шерлок увидел связь там, где ее не было - все жертвы не были связаны между собой, разного пола, возраста, комплекции, пропали в разных частях страны, тела не найдены. Я был случайной жертвой. Не первой и не последней. Шерлок нашел моего убийцу, нашел сарай и подпол. И меня. Все-таки, он очень умный, мой Шерлок.

На панихиде его не было. Я обнаружил его на новенькой трибуне, которую установили взамен той, "нашей". "Нашей" подсобки тоже больше не было, к слову. Дул пронизывающий ветер, и он сидел, подняв воротник и крепко запахнув пальто.


Я дока в вопросах смерти, но совершенно уже ничего не смыслю в жизни. Оказавшись за чертой, ты теряешь свои навыки жить. Это нормально: зачем тебе то, что больше никогда не пригодится? Атавизм. Однако я осознал, что гораздо страшнее, когда живой становится таким, как ты. Ведь Шерлок знает о жизни меньше, чем о смерти. Что было бы с ним, если бы я не умер? Возможно, он остался моим детским увлечением, мы бы расстались, и я уже был бы женат... А, может, женат был бы он... Или, может быть, мы бы были вместе до сих пор... Кто знает... Я же уже совершенно ничего не смыслю в жизни.




Конец

[Кукуцапль обыкновенный]

О, это восхитительно!

[Гость]

Автор 2


нз

[Ива Дель Ред]

Автор 2, очень понравилось. Как-то грустно и легко одновременно у вас получилось.
Спасибо

[Гость]

Кукуцапль обыкновенный, Гость, Ива Дель Ред,

А2

[сандра валери]

Спасибо!!! Так замечательно грустно...

[bill_magnificent]

Блин, да ну вас всех!...
Автор1 и Автор2, исполнения шикарные!

[Гость]

Автор 2. Вы блин... За что вы так...
я и так в последнее время очень эмоциональная, а тут я просто... Пойду в угол поплачу.
Не заказчик

[Moriarty_Jim]

Восхитительные и тяжёлые тексты, спасибо вам, дорогие Авторы