[Sherlock BBC crack-fest]

III-17 Майкрофт/Лестрейд. Ретеллинг «Красавицы и чудовища» (чудовище Майкрофт).

@темы: Шерлок Холмс, Выполнено, III тур, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Джим Мориарти, Грегори Лестрейд, Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд, Андерсон

Comments

[Гость]

Да простит меня заказчик, ибо меня растащило аж на пять с лишним тысяч слов И вполне возможно, это не то, что вы хотели видеть.

Исполнение 1

5.412 слов, романс, ангст

Часть 1

У него тускло-рыжая львиная грива и змеиный взгляд. У него тонкие паучьи пальцы и острые зубы.
Длинный гребенчатый хвост тянется за ним, как перечень прегрешений.
За спиной тенями колышутся темные складки кожистых крыльев – он никогда не раскрывает их, отчего фигура его кажется сутулой.
Он мало говорит и подолгу сидит неподвижно в кресле в библиотеке – Грегори часто видит его напряженный силуэт на фоне алой витражной розы, запертой в узкую раму стрельчатого окна.
Он не хромает, но постоянно ходит с тростью – черное дерево, потемневшее от времени серебро. Трость эта хорошо сочетается с прекрасно пошитыми нарядами – темных тонов, со скупой вышивкой и пышным кружевом.
Он хозяин этого странного замка, полного тишины, пыльных книг и невидимых слуг.
Он – Чудовище.

***
Грегори никогда не стремился стать героем – из тех, что на белом коне, в сияющих доспехах, с отрубленной головой очередного чудовища у луки седла... Мечтать – мечтал, что уж тут лукавить, но всегда прекрасно понимал, чего стоят подобные мечты. И в стражу пошел не потому, что надеялся прославиться с оружием в руках, нет. Просто так он мог защищать тех, кто рядом.
Вот видимо потому, что не стремился к недостижимому, и вышло, что к сорока годам с небольшим, женившись, овдовев, нажив десяток шрамов и полголовы седины, он так ничего особо и не добился – не считать же достижением чин десятника? В его годы это даже не смешно.
Впрочем, Грегори Лестрейда, сына шорника и прачки, такое положение дел не слишком огорчало. Вот Эльза, покойная супруга, часто ругалась, что со своей не-простолюдинской щепетильностью он их непременно вгонит в нищету, но вовремя закрывать глаза или идти против совести Грегори так и не научился. Пожалуй, это тоже было своего рода героизмом.
Наверное, так он и прожил бы остаток отведенных ему лет – тихо и неприметно, но однажды дождливым днем к нему пришел маг – и все изменилось.
Шерлок был, своего рода, местной достопримечательностью. Наделенный от природы неплохим магическим даром, он предпочитал тратить силы и время на теоретические изыскания и алхимические эксперименты, а иногда, когда в городе случалось какое-нибудь преступление посложнее пьяной драки, вмешивался в ход расследования. Стражники непрошеного помощника гоняли – слишком часто он говорил (и неопровержимо доказывал) неудобную правду.
Впрочем, гоняли мага многие – неудобную правду он говорил всем, не только страже.
И вот теперь этот примечательный Шерлок стоял на пороге дома Грегори, промокший до костей под разошедшимся дождем и мрачный, как тучи над головой.
– Он украл Джона! – не поздоровавшись, выпалил гость.
Лекарь Джон тоже был своеобразной достопримечательностью – единственный человек, не просто способный выносить общество мага, но и искренне этим обществом наслаждавшийся. Став, помимо основного своего занятия, ассистентом Шерлока в алхимических изысканиях, Джон жил с ним под одной крышей и искренне заботился о своем друге. В итоге в городе уже не первый год бродили слухи, что лекарь и маг – презренные мужеложцы, но поскольку доказать это было никак не возможно, а ссориться с теми, к кому ходишь за амулетами от воров или лекарствами, людям как-то не с руки, дальше слухов дело не шло.
– Кто именно? – Грегори со вздохом отступил в сторону, пропуская Шерлока в дом. Врагов у злоязыкого алхимика было предостаточно... правда, далеко не каждый решился бы на подобную глупость.
– Хозяин Замка! – выплюнул гость, резкими движениями чуть светящихся ладоней сгоняя воду с волос и одежды прямо на пол. Грег морщился, но молчал. Бесполезно.
– Ты уверен?
– Джон ушел перед рассветом – меленику собирать – и не вернулся. Я отправился искать, отследил его путь – он забрел в тень Замка, идиот безмозглый! Вечно по сторонам не смотрит, сколько раз я его предупреждал...
Невероятно, но резкий, ценящий только знания маг выглядел так, словно вот-вот заплачет.
– Но ты же умеешь колдовать! Неужели ты не можешь забрать Джона?
– Забрать... ха! Что б ты смыслил в магии, Грег! Это же Проклятый Замок, я даже подойти к нему не могу – туда допускаются только простые люди, такие как ты... или Джон. Потому что нет ничего проще, чем расплести проклятие изнутри, а снаружи – поди попробуй! – Шерлок как-то судорожно вздохнул, словно бесслезно всхлипнул. – Грегори... я прошу тебя... я знаю, что... это слишком много, но я прошу: сходи в Замок! Предложи Хозяину что угодно – золото, зелья, знания, что угодно. Я все достану, я ему камень философский создам, только пусть отпустит Джона – ну на что ему там еще один простолюдин?! Пожалуйста, ты же знаешь, я пошел бы сам, если бы мог...
Да, знал. Уж в чем, а в трусости или нерешительности Шерлока никогда нельзя было обвинить. Когда маг видел цель, то шел к ней подобно рыцарскому клину – неостановимо и прямо, предпочитая сносить препятствия, нежели обходить их.
А еще он никогда не просил – никогда и никого, даже в качестве уловки. Гордый...
И Грегори с удивлением услышал свой голос, произносящий прежде, чем он успел принять решение – или хотя бы обдумать его:
– Хорошо, я схожу. – И, чтобы хоть как-то исправить впечатление, ворчливо добавил: – В конце концов, городу нужен хороший лекарь.

***
О Проклятом Замке знали даже дети.
Замок этот, якобы, некогда принадлежал надменному и бессердечному дворянину, правителю здешних земель. Жители в его владениях стенали под гнетом правления и жаловались небесам на непомерные налоги и жестокие решения* хозяина. И, как водится, в один прекрасный день небеса откликнулись.
Разные рассказчики по-разному описывали произошедшее – кто-то говорил о страшной грозе, во время которой чудовищной силы молнии били в шпили замка, кто-то кивал на скромного странника в низко надвинутом капюшоне, кто-то клялся, что в замок приехала незнакомая благородная леди на единороге... Так или иначе, на следующее утро оказалось, что Замок опустел – в нем не осталось никого, только сам хозяин – изменившийся, обретший облик, соответствующий его сути. Облик Чудовища.
Разумеется, править Чудовище теперь не могло, а потому очень скоро земли его отошли предприимчивым соседям. Только сам Замок остался неприступен – не столько даже из-за высоких стен или мрачных лесов, быстро окруживших проклятое обиталище, сколько из-за печальной судьбы тех, кто пытался поживиться в Замке.
И очень скоро люди поняли: хочешь жить – не ходи в Замок, не забредай даже в тень его. Незваный гость рискует никогда не вернуться оттуда, а тот, кто придет с дурным умыслом, может и вернется – вот только по частям. Люди быстро выучили страшный урок.
Правда, были и те, кто сумели побывать в логове Чудовища и прийти назад. Это были те, кто шли к Хозяину с какими-то просьбами, готовые честно расплатиться за помощь. Таких было немного, но это уже давало Грегу надежду.
Замок вырастал впереди неторопливо, словно сплетаясь из низких облаков и ветвей деревьев. Серые каменные стены, почерневшие от дождей и времени крыши, тускло отблескивающие витражи – страшно дорогая прихоть, вот когда поверишь во все эти россказни про жестокого дворянина...
Продираясь через густой подлесок, Грегори остро пожалел об отсутствии меча, который мог бы весьма облегчить путь. Впрочем, нежелание быть принятым за очередного искателя наживы (или, что бывало реже, – справедливости) все же несколько примиряло его с положением.
К воротам он вышел удивительно просто, не плутая – не иначе, постаралась магия Замка. Высокие дубовые створы, окованные сложным стальным узором, стояли раскрытыми, подъемный мост через обмелевший ров был опущен. Входите, гости дорогие...
Глядя на заросший сорной травой двор, на почерневшие деревянные постройки в глубине, мужчина внезапно ощутил липкий, удушающий ужас и беспросветную тоску, словно растекавшиеся из проема ворот, и даже отступил на несколько шагов. Идти внутрь отчаянно не хотелось – казалось, стоит пересечь невидимую границу, и ничто никогда не будет прежним... или вообще не будет.
«Прекрати немедленно! Зайдешь, поговоришь и выйдешь! Нужен ты ему...» – резко сказал себе Грегори.
И, пока не передумал, решительно шагнул на скрипучие доски моста.
________
* В средние века, как правило, владетель земель выступал и в роли судебной власти.

***
В Замке всегда тихо. Поначалу это сводит с ума – невольно ждешь, что эта зловещая тишина вот-вот разродится рычанием неведомого монстра или стоном призрака... а потом понимаешь: нет здесь ни монстров, ни призраков, а единственный живой и видимый обитатель этого места, помимо тебя, сам избегает встреч.
Грегори поначалу удивляется этому – зачем вообще было требовать остаться, если видеть не желаешь своего невольного гостя? – а потом просто привыкает.
Привыкает так же, как привык не бояться тишины, не вздрагивать при виде возникающих из ниоткуда блюд, как привык просиживать часами над книгами из замковой библиотеки. К этому действительно приходится привыкнуть – хоть Грегори и обучен грамоте, но прежде читать не особо стремился, да служба и не оставляла времени на подобное. А здесь книги – единственное развлечение. Сперва у Грега болели глаза и тяжелела голова от медленного и муторного процесса складывания букв в слова, но теперь он находит в «книжных бдениях» изрядное удовольствие, да и читать стал не в пример лучше.
Впрочем, когда ему надоедает сидеть над строчками, пленник Замка отправляется изучать свою тюрьму.
Тишина и пыль, пыль и тишина. Висят посеревшие, выцветшие гобелены, на которых едва угадываются сюжеты, накрыты двойными покровами – ткани и пыльных хлопьев – статуи, вазы, а в дальних комнатах – и мебель. Медные крепления для факелов позеленели и утратили блеск, но кованые узоры по-прежнему затейливы и красивы.
Он коллекционирует в памяти рисунки витражей – во всем Замке нет двух одинаковых. Грегори нравится смотреть сквозь разноцветные стекла наружу – серый, мрачный лес словно оживает, окрашенный клубнично-красным, небесно-синим, масляно-желтым, травянисто-зеленым...
Впрочем, еще тщательнее, чем рисунки витражей, Грег коллекционирует редкие встречи со своим тюремщиком.

[Гость]

Часть 2

***
В тот, уже далекий первый день, когда Грегори ступил под своды пустого холла, нервно поводя плечами и вздрагивая от звука собственных шагов, он толком не смог рассмотреть Хозяина. Тот вышел к просителю в широченном темном плаще с низко надвинутым капюшоном, с неизменной своей тростью – и Грег будто против воли прикипел взглядом к длинным бледным пальцам с острыми продолговатыми ногтями, сомкнувшимся на серебряном оголовье трости. Кисти Чудовища утопали в кипенно-белом кружеве манжет, почти не уступая ему в белизне, и казались очень хрупкими. Впрочем, когда Чудовище одним движением руки распахнуло тяжелые позолоченные двери, ведущие в главный зал, Грегори несколько усомнился в этом впечатлении.
Еще в тот день Грег смог рассмотреть кончик хвоста, выглянувший из-под длинного плаща, – заостренный, покрытый мелкой плотной чешуей цвета рыбьей кости*, с колючим костяным гребнем, и услышал голос Хозяина Замка – негромкий, низкий, холодно-спокойный. От его интонаций продирал мороз по коже, и страшно хотелось втянуть голову в плечи, пытаясь стать хоть немного незаметнее.
Разумеется, Грегори Лестрейд шел с идеально прямой осанкой.
Почему он согласился остаться вместо Джона? Едва ли Грегори мог дать ответ на этот вопрос.
Потому что городу действительно нужен лекарь – больше, чем еще один десятник стражи?
Потому что Джона ждал Шерлок, а Грега – пустой дом с нетопленым камином?
Или... потому что холодный голос Чудовища едва заметно выдавал усталость и уверенность, что проситель ни за что не согласится остаться, если только он не сошел с ума?..
Порой Грегори казалось, что он придумал последнюю причину для собственного успокоения – это же Чудовище, какая усталость? Какое отчаяние? Не смеши людей, Гри!
Так или иначе – он согласился. Джон, растерянно оглядываясь на Хозяина и его нового пленника, шагнул в зал и, подталкиваемый плывущим в воздухе фонарем, покинул проклятое место, а Грегори вышел вслед за другим фонарем-провожатым во вторую дверь – к своим новым апартаментам.
_________
* Имеется в виду моржовый клык – белый, с желтоватым оттенком.

***
Следующую неделю Грегори провел в полнейшем одиночестве.
Невидимые слуги накрывали на стол, перестилали постель, наполняли для мытья бадью и чистили моментально пропитывавшуюся пыль одежду. Первый осторожный осмотр ближних коридоров и помещений не принес особо ценных знаний, и Грегори изнывал от скуки.
Постепенно расширяя круг своих бесцельных блужданий, рассматривая следы былого великолепия, рисуя бессмысленные узоры в пыли, он осваивал все больше коридоров, лестниц, комнат. Ничего удивительного, что в какой-то момент он попал в ту часть Замка, где обитал его скрытный сосед. А если говорить точнее, в его кабинет.
Пыли тут было куда меньше, везде лежали книги – закрытые, раскрытые, заложенные перьями, кусками пергамента, ножами для бумаг, другими книгами... Почти все поверхности, свободные от книг, занимали свечи – горящие, погасшие, совсем новые, оплывшие до полной бесформенности; потеки воска спускались с полок, лавовыми наплывами покрывали тяжелый письменный стол и низкие столики на кривых ножках.
Сам Хозяин сидел в глубоком кресле у камина, держа на коленях тяжелый талмуд. Трость стояла прислоненной к подлокотнику.
Когда Грегори столь неосторожно распахнул очередную дверь и ввалился в комнату, Чудовище вздрогнуло и подняло голову. Вот тогда Грег и увидел его лицо.
Жесткая грива, в свете камина отливающая отчетливо-рыжим, высокий лоб, узкие глаза с вертикальными зрачками и неподвижным змеиным взглядом, бледные полуразомкнутые губы, между которых поблескивают острые зубы. Грегори замер, завороженный ужасом и тяжелым взглядом зеленоватых невыразительных глаз.
– Что вы тут делаете? – негромко проговорил сидящий, дернув углами широкого тонкогубого рта.
– Я-а... просто... просто бродил... – звук чужого голоса словно разбил кокон тишины, сворачивавшийся вокруг пленника молчаливого Замка последние дни, и внутренне Грег уже оправился от внезапности встречи, но его мысли тут же оказались отвлечены новыми неожиданными деталями: Чудовище чуть повернуло голову, так что мерцание свечей легло яркими мазками на его лицо – и человек увидел.
Длинный, чуть вздернутый нос «уточкой».
Странно трогательные, неправильной формы брови – словно их обладатель находится в постоянном сомнении.
Белая-белая кожа – и глубокие тени под глазами.
– Думаю, вам лучше учесть на будущее, что в этой части замка бродить не стоит, – сказал Хозяин. – Если вам скучно, в правом крыле есть библиотека.
Поднялся из кресла, недвусмысленно указывая, что разговор окончен. То, что Грегори принял за странный плащ (хотя зачем Хозяину плащ в помещении?), оказалось сложенными крыльями, темными, кожистыми – как у нетопыря. Чудовище демонстративно шевельнуло ими, дернуло кончиком хвоста, неожиданно напомнив Грегу раздраженного кота.
– Спасибо, – вежливо сказал незваный гость, поклонился и без спешки покинул комнату. Странно, но весь мистический ужас перед Хозяином испарился, стоило Грегори увидеть его удивленное лицо.

***
Еще через неделю или две Грегори встретился с Хозяином в библиотеке.
Зашел взять новую книгу (за эти долгие дни он успел одолеть всего одну) и увидел уже знакомый сутулый силуэт между стеллажей. Солнце светило в окно, пронзая лучами пыльный витраж, изображающий воющего на тонкий месяц волка, и свет, очерчивающий фигуру Чудовища, был окрашен в холодное серебро.
– Добрый день, господин, – с вежливым поклоном проговорил Грегори. – Простите, если помешал вам...
Стоящий напротив вздрогнул, резким, каким-то птичьим движением повернув голову на голос.
– Это вы... Грегори, – с легкой заминкой припомнив имя, как-то устало сказал Хозяин. Опустил взгляд на книгу в руках человека, спросил: – Нашли что-нибудь интересное?
– «Описание земель северных», Амариса Почтенного. Я... всегда любил истории про дальни страны, – несколько смущенно признался Грег. – Не поездил, так хоть прочту.
– Что ж, не худший выбор... я имею в виду книгу, – неловко проговорил Хозяин. Казалось, он так давно ни с кем не разговаривал на подобные обыденные темы, что уже почти разучился это делать.
– Ммм... может, вы посоветуете что-нибудь? А то, боюсь, я тут долго буду плутать, – делая шаг вперед, доброжелательно сказал Грегори. Наградой ему стал изумленный взгляд и сдавленное, явно не удержанное на языке «Я?» – Ну, вы же хозяин этой библиотеки, вы наверняка знаете ее почти наизусть.
Несколько мгновений Чудовище смотрело на собеседника так, словно пыталось понять, в своем ли он уме. Хвост нервно подергивался из стороны в сторону, с костяным стуком задевая полки.
Грегори ждал, глядя в ответ спокойно и доброжелательно, как когда-то его учили смотреть на безумцев и диких животных, чтобы те не кинулись.
А потом Хозяин развернулся, сделал несколько шагов в сторону окна – серый свет неожиданно прошил сединой рыжеватую гриву – и протянул узкую длиннопалую кисть, снимая с полки тяжелый том с торчащими во все стороны листами.
– Салергис Фальтарский, «Живейшие детали путешествий по землям Арлага, Тенории и Марны», – вручая фолиант Грегори, проговорил он. Человек, аж присевший под весом книги, подивился, как Хозяину удалось держать ее, пусть и недолго, на вытянутой руке. Приближаться к гостю он явно не желал.
– Благодарю... – чуть запоздало спохватился Грегори. Успевший обогнуть его и быстрым шагом двинуться к выходу Хозяин только неопределенно качнул в ответ свободной от трости рукой.

[Гость]

Часть 3

***
Было ли дело в осмелевшем пленнике, или же в Хозяине, переставшем его избегать так усердно, но подобные случайные встречи вскоре стали чем-то вроде привычки.
Столкнуться, осторожно обменяться приветствиями и несколькими фразами – и вновь разойтись по своим углам. Странно, нелогично... успокаивающе.
Постепенно Грегори узнавал о своем «тюремщике» больше.
Что он, хотя и имеет крылья, никогда не летает.
Что он часто сидит над книгами ночи напролет.
Что его зовут Майкрофт.
Забавно, но имя – то, что часто становится первым (а то и единственным) знанием о новом знакомце, Грегори решился спросить далеко не сразу. Только когда уже невмоготу стало про себя именовать Майкрофта «Хозяином» или «Чудовищем».
А потом оказалось, что им обоим не спится во время гроз.
Разбуженный полуночными раскатами грома, Грег не придумал ничего лучше, чем пойти в библиотеку. Это помещение было самым живым, самым спокойным во всем Замке, словно обитающие там книги могли отчасти заменить присутствие живых людей.
Зажигать свечу Грегори не стал, поскольку успел выучить путь в хранилище книг наизусть. И потому неудивительно, что, столкнувшись в темноте коридора с идущим навстречу Майкрофтом, Грег не удержался от возгласа.
– Грег? – похоже, второй полуночник настолько опешил, что подзабыл об официальном тоне.
– Фух, Майкрофт, как вы меня напугали! – держась за сердце, выдохнул Грегори.
– Я многих пугаю, – кривая усмешка собеседника была видна даже в сумраке коридора. – Что вы делаете здесь в такой час?
– Не могу спать под этот грохот, – кисло признался Грег. – Решил посидеть, полистать что-нибудь...
– Что ж... в таком случае не буду вам мешать, – окончательно взявший себя в руки Майкрофт развернулся, явно намереваясь уйти обратно к себе.
– Подождите!
Грегори не мог бы сказать ни тогда, ни позже, что на него нашло, но он, не раздумывая, схватил уходящего за руку, удерживая. Майкрофт медленно обернулся, глядя на наглеца прищуренными мерцающими в темноте глазами, словно не веря, что кому-то могло хватить дерзости на подобное.
– Простите... – пробормотал Грег, выпуская твердый теплый локоть. Он сам опешил от собственного поступка. – Если вы... если вам нужна библиотека, мы вполне могли бы оба... ну, если я вам не помешаю... Кхм.
Майкрофт наконец развернулся обратно всем корпусом – в промежутке между ударами грома его хвост царапнул пол как-то особенно громко – и медленно проговорил:
– Думаю, не помешаете. Если вам самому не... неуютно, – последнее слово он произнес с отчетливо сардонической интонацией, словно не предполагал положительного ответа. Грегори словно по лицу наотмашь ударило пониманием очевидной, в общем-то, вещи: Майкрофт противен сам себе, и уверен, что Грег, как и все остальные, разделяет это чувство. Сглотнув внезапный сухой комок в горле, мужчина произнес как можно непринужденнее:
– Думаю, более неуютно, чем в пустых комнатах под раскаты грома, мне вряд ли будет. Только...
– Что?
– Я свечу не взял, вы не помните, в библиотеке есть?..
И Майкрофт засмеялся.

***
Грегори стоит на вершине башни, закрыв глаза и запрокинув голову. Ветер здесь, наверху, настолько сильный, что почти сдувает с обледенелой площадки и треплет полы тяжелого подбитого росомашьим мехом плащ – Грег нашел его в одной из дальних комнат и присвоил с молчаливого разрешения Майкрофта.
Майкрофт... забавно, как все-таки сильно исказила молва правду.
Тот, кого называют Ужасом Замка, бессердечным чудовищем, на самом деле просто человек... ну, то есть, может внешне он и отличается от людей, но душа у него вполне человеческая. Он так же может чувствовать и горе, и радость, и одиночество, и скуку, и отчаяние.

Однажды Грегори спросил у Хозяина, за что же его на самом деле прокляли? Тот долго молчал – так долго, что Грег уже решил, что не получит ответа, но потом Майкрофт отвернулся, хлестнув хвостом по полу так, что пробороздил царапину в камне, судорожно сцепил длинные пальцы и глухо проговорил:
– Я сам себя проклял – неуемной тягой к знаниям и власти. Силы захотел, могущества, страха врагов... Думал, это принесет мне счастье. Что ж, теперь я силен, даже всемогущ – в пределах Замка, и меня боятся все, до единого. Должно быть, я счастлив...
– Не все, – неожиданно для себя возразил Грег – прежде он не решался особо спорить с Хозяином.
– Что «не все»?
– Не все тебя боятся. Я не боюсь.

Грегори вспоминает выражение лица Майкрофта в тот момент и невольно расплывается в улыбке. Ему страшно нравится говорить Хозяину Замка подобные вещи, которые приводят того в состояние беспомощного удивления, когда и хочется, и страшно поверить в чужие слова.
А самое приятное в подобных высказываниях то, что это правда.
Грег открывает глаза, невольно щурится на яркую белизну снежного покрова. Лес, окружающий Замок, высокий и густой, а все тракты давным-давно заросли, не используясь. Правда если встать на парапет и вытянуть шею, становится видна красная крыша главного храма, а рядом с ней, кажется, вьются печные дымы...
– Я так тебе надоел, что ты решил сброситься с башни? – раздавшийся позади голос заставляет Грегори подпрыгнуть на месте. К счастью, сильная рука сдергивает мужчину с парапета прежде, чем он успевает потерять равновесие.
Резко развернувшись, Грег видит лицо Майкрофта – неожиданно близко, неожиданно ясно в безжалостно-белом свете зимнего дня. Прежде чем Чудовище успевает отступить на шаг (это неожиданно похоже на маленькое бегство), Грегори видит – и озвучивает – ускользавшую прежде деталь:
– У тебя веснушки!
– П-прости?
– Веснушки, вот здесь... и здесь тоже, – улыбается Грег и, почти касаясь, указывает на скулы и переносицу Майкрофта. Тот как-то странно косится на чужую руку у самого лица, делает вдох, возвращая себе невозмутимое выражение, и светским тоном интересуется:
– Так что заставило тебя рисковать жизнью на парапете?
– Я... – Грегори осекается. Вот как сказать Майкрофту, что он пытался высмотреть хоть кусочек города? Ведь непременно решит, что Грег устал от его общества, и обидится. Ни словом не упрекнет, но все равно будет дуться. И винить себя. – Я просто... любовался пейзажем. Раньше я всегда зимой ходил на охоту – и развлечение, и подспорье, мясо-то дорогое. А раз мне удалось подстрелить волка, так шкура до сих пор, наверное, у камина лежит... если не стащили.
Грег пытается скрыть это, но сердце вдруг на миг сбивается от мысли об оставленном доме – со смертью Эльзы там стало слишком пусто и тихо, но все же в нем хранились воспоминания о мгновениях счастья...
Подняв глаза, Грег видит на лице Майкрофта то-самое-выражение: обращенный внутрь себя взгляд змеиных глаз, болезненно и зло поджатые уголки губ, складка между неровных бровей. Черт... черт-черт-черт...
– Майкрофт...
– Грегори, как ты смотришь на то, чтобы навестить своих друзей в городе?
– Что?
– Лошадей у меня нет, да они, боюсь и не прошли бы через лес, но я могу спрямить дорогу, на это моих сил вполне должно хватить...
– Подожди. – Грег трясет головой, не в силах осознать услышанное. – Подожди! Ты меня что, выпроваживаешь? А как же проклятье? Ты мне сам говорил, что пришедший сюда может уйти только если кто-то останется вместо него, что проклятие просто не позволит ему уйти!
– Я... не совсем точно выразился, – Майкрофт отводит глаза, еще сильнее поджимает тонкие губы. – Ты... можешь уйти отсюда в любой момент, вот только если ты не вернешься до восхода солнца... – вдох и фальшиво равнодушное пожатие плечами, – ...я умру.
Очередной порыв ветра внезапно пробирает до костей, несмотря на теплый плащ.
– Почему? – Глупый вопрос, но Грегори не может его не задать. – Почему? Зачем было ставить такое условие?.. А если бы я – или кто-то из тех, что были до меня – сбежал?
– Ну, это решило бы многие проблемы, ты не находишь?
– Перестань!
– Грегори... посмотри на меня – неужели ты думаешь, что это Я придумывал все эти условия и ограничения? Неужели ты думаешь, что я бы согласился по собственной воле стать мерзким чудовищем? Тварью, которую терпят рядом только по принуждению?

[Гость]

Часть 4

Грег беспомощно моргает, потом решительно делает шаг вперед и стискивает чужое запястье.
– Перестань, – твердо говорит он. Майкрофт прищуривается, но терпит прикосновение. – Что за ерунда? Не знаю, как там считали другие, а я определенно не терплю твое присутствие, потому что мне оно нравится. Ты интересный собеседник и хороший человек...
Вот теперь Майкрофт дергается, вырывает руку:
– Ч-шеловек? Разуй глаза, Грегори! Где ты видел у людей драконьи хвосты? Крылья? Клыки? Звериные глаза? – не на шутку рассвирепевший, он отшвыривает в сторону трость, наступает на Грега, угрожающе раскрыв крылья и хлеща хвостом из стороны в сторону, как разозленный кот. Грегори поневоле отступает, пока не упирается спиной в парапет, и Чудовище хватает человека за грудки, впивается когтистыми пальцами в ткань плаща, почти прорывая ее, рычит: – Я могу разорвать тебя пополам голыми руками – это, по-твоему, признак человека?
– Нет. – Он делает, возможно, огромную глупость, но упрямое сострадание, страх и боль за этого злого, отчаявшегося человека будто толкают его под локоть, и Грег вновь обхватывает чужое запястье – тонкое, с напряженными жилами острой косточкой, – протягивает другую руку, прикасается ладонью к щеке, задевая большим пальцем уголок оскаленного рта, проводит кончиками пальцев по глубокой складке между бровей. – Дурак. Хвост, крылья... руки, ноги – разве человека определяет внешность? А калеки безногие – не люди? Слепцы – не люди?
– Но они... были... людьми, – неожиданно тихо и горько шепчет Майкрофт, разжимая пальцы. Закрывает глаза, едва ощутимо, кажется, даже не замечая того сам, подается навстречу касающимся лица пальцам.
– А ты разве не был?
– Не знаю. Может, и не был...
Он делает резкое, напряженное движение головой – снизу вверх, словно ему давит воротник, морщится, зажмуривает глаза, резко разворачивается... и падает.
– Майкрофт! – Грегори бросается к нему, запоздало пытается подхватить под локоть.
– Ничего... Просто поскользнулся. – Трость скользит к ним, повинуясь жесту хозяина, опираясь на нее, Майкрофт поднимается. Помедлив, добавляет делано небрежным тоном: – Хромал... раньше. Видимо, тело не вовремя решило вспомнить про это.
Грег смотрит с беспокойством, не решаясь заговорить – почти уверен, что непременно даст петуха. И чего он так испугался...
Тишина давит на плечи, ветер, кажется, стал еще холоднее и теперь пробирает до нутра, заставляя трястись.
– Так... ты пойдешь в город? Думаю, тебе лучше будет отправиться на рассвете – чтобы было больше времени на... на все. – Майкрофт стоит, выпрямив напряженно спину, и не смотрит, не смотрит на Грега.
«Черт с тобой, – думает Грегори. – Черт с тобой, хочешь проверить – ладно...»
– Пойду, почему бы нет...
Майкрофт кивает и медленно, тяжело опираясь на трость, уходит.
Пальцы Грега горят памятью прикосновений к чужой коже.

***
Город встречает его подзабытым шумом и толчеей.
Накинув капюшон, Грег торопливо пробирается сквозь толпу, добегает до своего дома... И замирает.
Над трубой вьется дым, во дворе развешено на просушку незнакомое белье. Какая-то женщина выходит на крыльцо его – его! – дома, выплескивает на мостовую серую воду – видимо, мыла пол.
В его доме живут чужие люди.
Грегори медленно, как старик, разворачивается и идет прочь. Похоже, его здесь успели похоронить – имущество, вон, раздали...
Ноги по старой сражницкой привычке приносят Грега на площадь. Там еще более шумно, чем везде, все куда-то спешат, что-то кричат, вьются под ногами мальчишки-карманники, лоточники суют под самый нос свой товар – часто весьма сомнительного качества. Одуряюще пахнет имбирными пряниками из соседней пекарни.
«Точно, скоро ведь Рождество!» – вспоминает Грег и неожиданно улыбается. Мысли тут же разворачиваются в направлении выбора подарка, он откидывает капюшон, обводит кутерьму вокруг совершенно иным взглядом, примериваясь к каждому лотку – может ли там найтись что-то подходящее? У него есть с собой немного монет, еще тех, что он принес с собой в Замок...
– Лестрейд? Грег Лестрейд? – внезапно прозвучавший за спиной голос разбивает хрупкий почти-праздничный настрой. Обернувшись, Грегори видит Пола Андерсона, своего – теперь, видимо, уже бывшего – подчиненного. Андерсон без доспеха, но значок десятника приколот поверх простого плаща. За левую его руку цепко держится Салли, бойкая девица, за которой Пол долго и прежде безуспешно ухлестывал.
– Андерсон? – Грегори растягивает губы в улыбке – этот парень ему никогда не нравился, а теперь и вовсе сосет под ложечкой от нехорошего предчувствия.
– Ты же... тебя же Чудовище сожрало! – выпаливает Салли.
– Не сожрало, как видишь. – Грег неловко разводит руками.
– А может... может, это и не ты вовсе? – Андерсон недоверчиво щурится, широко раздувает ноздри, словно пытаясь по запаху определить, тот ли перед ним, кто кажется. – Стража!

***
– Мой лорд... – стражники склоняются перед худощавой фигурой лорда-наместника.
– Ну, что здесь еще? – лорд Джеймс брезгливо кривит губы, его темные глаза смотрят на Грегори с нетерпеливым раздражением.
– Мой лорд, этот человек – тот десятник, оставшийся в Замке вместо лекаря. И теперь, раз он вернулся, мы подумали...
– Вы подумали? Невероятно! – Наместник в нарочитом восторге воздевает руки, а в следующий миг рявкает: – И это стоит того, чтобы отвлечь меня от дел?
– Но мой лорд... а если это не человек, а какое-нибудь порождение магии Хозяина Замка?.. – жалобно блеет Андерсон.
Грегори мимолетно злорадствует. Так тебе, гнида, выслужиться решил?
– Магии кого?..– вкрадчивый тон наместника заставляет поежиться.
– Простите, милорд, магии Чудовища.
Грег закрывает глаза. Привычное прежде слово режет слух своей грубостью.
Лорд Мориарти неторопливо спускается с помоста, обходит стоящего на коленях Грегори кругом. Неожиданно коротко и болезненно пинает носком сапога в бок.
– Отвечай, смерд, как ты выбрался из Замка?
– Меня отпустили... на день.
– За хорошее поведение, что ли? – Лорд насмешливо щурится, стражники подобострастно хихикают.
– Да, милорд.
Лорд неторопливо обходит пленника еще раз... и резко, без замаха бьет по лицу тяжелой холеной ладонью. Перстни, унизывающие пальцы, моментально окрашиваются кровью, Грег, не удержав равновесия, валится на пол. Губы невыносимо саднит.
– Кровь настоящая, – с видом гурмана слизнув пару алых капель, заключает лорд Джеймс. Вытягивает руку в сторону, подскочивший слуга принимается со всем почтением стирать кровь с украшений. – Значит, все еще человек. В темницу его. Завтра решу, что с ним делать.
Нет.
Нет-нет-нет.
– Мой лорд! Пожалуйста, прошу вас, я должен вернуться в Замок до рассвета!
– Что ты должен – я прощаю, – отмахивается наместник, кажется уже потеряв интерес к происходящему.
– Милорд!.. Прошу вас, умоляю... если я не вернусь, то он... – Грег осекается, в последний миг осознав, что смерть Чудовища будет только еще одним аргументом в пользу темницы. – ...То я умру! Прошу вас, милорд!
За спиной стоит Пол Андерсен и половина прежнего грегова десятка – наплевать. Если он не сможет убедить... если он не успеет вернуться... Грегори неловко поднимается с пола на колени, и так и ползет к наместнику.
– Милорд, умоляю, это проклятие – оно убьет меня! Я хочу жить, милорд, пожалуйста, милорд...
– Жить? В рабстве у мерзкой твари? – Лорд кривит рот в священном ужасе, но темные глаза смотрят равнодушно. Мысленно он явно уже не здесь. – Ты отвратителен, смерд. Ты не имеешь представления о достоинстве, а значит – не достоин жить. Стража, в темницу его!!!
Даже со связанными руками бывший десятник Лестрейд умудряется сломать носы двоим своим конвоирам, а еще одному – выбить колено. Потом его оглушают дубинкой.

***
– Грегори! Пст, Грег! – зарешеченное окошко расположено под самым потолком камеры, но по нынешнему холоду – лучше бы его не было вовсе: от маленького проема по всему помещению расползается холод, вода в щербатой кружке позванивает льдинками. – Лестрейд, ты жив там вообще?
– Шерлок? – равнодушно проговаривает Грег. Он больше не связан, а холодный камень пола почти унял ломоту в затылке. Но ему все равно. Он вспоминает отчаянное, злое лицо Майкрофта: «Это решило бы многие проблемы, не находишь?»
Неужели Хозяин Замка умрет, считая себя в очередной раз преданным, отвергнутым?
– Ну слава Стихиям! Как ты тут?
– Мне нужно вернуться в Замок.
– Зачем?!
– Мне нужно.
– Грег, ты что, правда собрался умирать? Так это враки все, подобные проклятия так не действуют...
– Ты можешь меня отсюда вытащить?
– Нет, я бы хотел, но я...
– Тогда уходи.
– Проклятье, я тебя, между прочим, поддержать пришел!
– Передай Джону мою благодарность и уходи.
– Что б тебя, Грег, – как-то беспомощно говорит Шерлок. Некоторое время сопит, возится наверху, потом тихо спрашивает: – Грег... ты... любишь его, что ли?
«Любишь»? На мгновение внутри поднимается возмущение – да как он посмел даже подумать! – и исчезает, придавленное неожиданно простым: да, люблю. Мужчину, нечеловека, чудовище. Майкрофта.
– Грег?
– Да.
– Грег... если бы я мог...
– ...спасибо.
– За что?!
– За то, что пришел тогда именно ко мне.
– О, Стихии... Ты идиот, Грегори.
– Знаю.

[Гость]

Часть 5, окончание

***
– ...а он мне говорит: «Даже не вздумай совать свой нос в это дело!» Но я-то вижу, что у него грязь на сапогах – как в Южном кварта... ле... – Маг, трепавшийся без умолку не меньше трех часов, внезапно замолкает.
– Шерлок?
– Лестрейд... – Голос мага неожиданно садится, словно тому сдавило горло. – Грег...
– Что?
– Рассвет, черт бы его... Светает.
Рассвет.
Грегори закрывает глаза. Вот и все.
Кажется, он слышит, как где-то вдалеке рушатся стены старого замка.
Господи, как глупо, как невыносимо глупо – страдать по мужчине, по монстру, по тому, кого даже не касался почти... Пальцы ноют, словно пытаясь вспомнить ощущение чужой кожи.
Впрочем, возможно, это просто холод.
– Грег? Что это за звук? Грег, мать твою, что ты делаешь?!
...Однажды узник, страдавший от зависимости к опию и лишенный в заключении своего дурманящего зелья, разбил себе голову о стену.
Видимо, магия – тоже наркотик. Или Майкрофт.
Грегори размеренно бьется лбом в камень – сильнее с каждым ударом. Больно только поначалу. Потом темнота...

...темнота, рассеиваемая миганием неоновой вывески за окном – сколько уж на нее жалуются жители соседних домов, все без толку! Зеленый и белый свет попеременно расстилают по полу узкие «дорожки».
Впрочем, пусть мигает, думает Грег. Пусть.
Он лежит на полу, уткнувшись в холодный паркет ноющим горячим лбом, тяжело дышит, пытаясь прийти в себя.
Привалившийся рядом к кровати Майкрофт – бледный, встрепанный, в одних пижамных штанах – выглядит так, словно только что избежал смертельной опасности.
– Не объяснишь, что это сейчас было? – сглотнув, тоном чуть выше обычного, интересуется Холмс.
– А ч-шш... кха-кха... а что сейчас было? – Грегори наконец садится, прислоняется к краю постели рядом с Майкрофтом, закрывает глаза.
– Ты полночи ворочался так, что я уже собрался тебя связать, а потом внезапно скатился с кровати и принялся биться головой об пол!
Грегори смотрит на Холмса – лохматого, растерянного, возмущенного – и... начинает смеяться.
Потому что это был сон, потому что Майкрофт вот он, рядом – живой, теплый, на плече складка простыни отпечаталась...
Все хорошо. Все хорошо же?
– Грегори, прекрати рыдать как девчонка, – говорит вернувшийся с кухни Холмс. Отнимает ладони Лестрейда от лица, тычет под нос краем стакана. Грег покорно размыкает губы, глотает и закашливается – в стакане виски. – Не представляю, что тебе такое приснилось, но это был только сон, ты понимаешь?
– Д-да... – Зубы еще клацают о стеклянный край, но Грегори уже легче. Он поднимает взгляд на любовника... и судорожно стискивает пальцы на стакане: в полумраке комнаты глаза Майкрофта отчетливо отсвечивают змеино-зеленоватым сквозь полуопущенные светлые ресницы.
– Просто сон, – повторяет Майкрофт, тянется обнять Грега, чуть поворачивает голову, и зеленоватый отсвет чертовой рекламы соскальзывает с глаз на скулу, гаснет, тут же сменившись белыми бликами.
Грегори снова смеется, отставляя стакан и отвечая на объятия.
Черт с ним. В конце концов, в Замке было слишком много сквозняков. Не для его старых костей.

[Katarina Dix]

Ах какая великолепная могла бы быть сказка, если бы не конец...
Автор, очень жаль, что вы свернули спасение Грега от Лорда Джеймса, не написали дущещипательное возвращение Чудовища в человеческий облик
Но спасибо, от текста веет диснеевским любимым мультиком

[gwae_tolstun]

Автор, спасибо большое))
Очень понравилось))

[Гость]

Katarina Dix,

очень жаль, что вы свернули спасение Грега от Лорда Джеймса, не написали дущещипательное возвращение Чудовища в человеческий облик

Не знаю почему, но так показалось мне лучше)) Но я понимаю, что можно было бы и развернуть иначе
Спасибо!

gwae_tolstun, благодарю, рада слышать

[Katarina Dix]

Автор, я просто так хотела, так хотела...У Вас такой великолепный Майкрофт в образе Чудовища получился
Ну ладно, сама допридумываю

[Гость]

Katarina Dix,

такой великолепный Майкрофт в образе Чудовища получился

О, спасибо!

Ну ладно, сама допридумываю

Может, даже напишете альтернативную концовку?

[Katarina Dix]

Дорогой автор, ваш стиль и ваша сказка мне очень нравятся. Я не стану посягать на ваше творение))

[Ива Дель Ред]

О, автор замечательно написано))

непонятки

я так поняла, что М. перенес Г. в наше время? И таким образом они спаслись? Или это Грег видел во сне их прошлые жизни и он на самом деле погиб?
Спасибо)))

[Гость]

Ива Дель Ред, как мне показалось - это Грег пересмотрел на ночь диснея и ему кошмары ночью снились. ага.
мимокрокодил.

[Ива Дель Ред]

мимокрокодил, не думаю, что тут был кошмар обычно-ночной, вот последние строки какбэ намекают : "В конце концов, в Замке было слишком много сквозняков. Не для его старых костей.", но на что? На то, что это было в прошлой жизни, или на то, что Г. таки помнит и знает, что произошло с ними. Вообщем, надо дождаться автора

[Гость]

Katarina Dix, вы меня смущаете
Ива Дель Ред, благодарю

М. перенес Г. в наше время? И таким образом они спаслись? Или это Грег видел во сне их прошлые жизни и он на самом деле погиб?

Честно говоря, мне на удивление сложно ответить на ваш вопрос - хотя я... ээ... осознаю ситуацию, я не пыталась ее сформулировать. Вообще, тут что-то среднее - иная жизнь в иные времена, но это не прошлая жизнь, а скорее параллельная, что ли. Словно... как в калейдоскопе - картинка начала складываться не так, как хотелось бы, и мир просто "повернулся", складывая старые кусочки в новый узор. Майкрофт вряд ли этим управлял, но он помнил еще до того, как Грег увидел этот сон-воспоминание.
И да, последние строчки таки намекают, что Грег просто принял как факт, что это было. Но в нынешнем мире ему лучше, потому что даже сними он проклятие с Майкрофта, в том времени у них не было шансов на полноценное счастье.
Это болтливый автор, да.

[Ива Дель Ред]

Словно... как в калейдоскопе - картинка начала складываться не так, как хотелось бы, и мир просто "повернулся", складывая старые кусочки в новый узор. Майкрофт вряд ли этим управлял, но он помнил еще до того, как Грег увидел этот сон-воспоминание.

Круто))) Я что-то такое подозревала, что-то навроде переменных/параллельных миров, но тут прям

[Гость]

Ива Дель Ред, я могла бы гордиться, если бы это в тексте читалось, а не в пояснениях(( Как говорит моя подруга, "текст продавать только в комплекте с автором"
а.

[Гость]

Уважаемый автор, вчера прочитал ваш фик и всю ночь не спал, мне виделось продолжение!
У вас чудеснейший фик, вдохновляющий, разжигающий!

Разрешите ли вы мне сделать ретеллинг ретеллинга со своим окончанием, не возвращающим в нашу реальность? От себя считаю, что не по братски выкладывать подобное ханжество в одном посте и буду смиренно писаться у себя в дневнике =)

[Гость]

Гость, автор не против ретеллинга ретеллинга, и даже рад будет посмотреть на результат *по мне еще не писали фанфиков*
Так что когда напишете, поделитесь ссылочкой?)))
И спасибо за положительный отзыв, рада, что вам понравилось
а.

[Гость]

Автор - это совершенно прекрасно, луше чем заказчик мог мечтать! История правда вышла более грустная чем хотелось бы, но она настолько пронзительная и так хорошо написана - ах!
Утащила и буду перечитывать.
Вы не откроетесь?
Заказчик

[Молли Мор]

Автор, а мне очень понравилась концовка. От безнадеги к такому светлому, домашнему концу. И сам фик прекрасен. Такие характеры, даже сами слова. Атмосфера...

Ура! Заказчик! Заказчику понравилось! Я очень рада, что смогла угодить, и очень благодарна за заявку - пройти мимо майстрада я не могла никак

Молли Мор, спасибо Я хоть и реалист, но флаффер, на самом-то деле. Так что не могла не вывести героев из пусть логичного, но мрачного тупика))

я не помню, как тут по правилам с раскрытием анонимности, но в крайнем случае организаторы могут меня отругать))
Собственно, автор

[Vedma_Natka]

я не помню, как тут по правилам с раскрытием анонимности, но в крайнем случае организаторы могут меня отругать))

По правилам как спросили - так и можно
Спасибо вам еще раз, теперь аватаркой в аватарку.

заказчик

Vedma_Natka, о, какие люди! Я до сих пор нежно вспоминаю вашу миниатюру про Шерлока, Джона и крылья
Спасибо за заявку)

[Vedma_Natka]

Младшая старшая сестра зельевара,
Благодарю.
Вам спасибо за дивную сказку.

Vedma_Natka,

[Гость]

Исполнение 2

Новая сказка на старый лад

Классическая сказка. ангст, комфорт, флафф, броманс с намеком на что-то более серьезное.

Исполнение 2/1

***
Грегори Лестрейд был уже немолодым стражником. Вернее, его возраст приближался к сорока годам, а это значило, что из дворца короля его ждало скорое переназначение в другое место. Вариантов было множество, но самой пугающей была перспектива попасть охранником в замок на вершине горы. По преданиям там обитало чудовище, и даже бесстрашный король побаивался его и прислушивался к его советам, а советы никем никогда не видимый обитатель замка давать любил и умел, судя по реформам и благосостоянию жителей. И вот... В день Назначения Грегори как раз и определили в личную охрану неведомый Советника. Еще когда он был молод, ходили легенды о Чудовище, похожем на Змея и ликом, и повадками. Что же... По крайней мере, люди, жившие в том Замке, предпочитали молчать. В общем-то, Грегори ничего не ждал уже от жизни и потому, позабыв о предрассудках и детских страхах, отправился на Гору.
На Горе царило запустение, и в сравнении с Замком короля все казалось весьма унылым и разрушенным.

Когда-то место было роскошным, под стать королевскому, об это говорили разбросанные там и сям остатки лепнины и упавшие статуи, запушенные фонтаны со стоячей водой. Единственным содержащимся в порядке и довольно уютным был дом стражи, причем не казарма, а именно гостевой дом с отдельными апартаментами. Прислуга приняла новенького радушно, пытаясь скрасить атмосферу, хотя никто ничего не рассказывал о хозяине, кроме того, что Змей требователен, строг, но без самодурства. На завтра было назначено представление Змею нового стража.

Надо ли говорить, что слово "Змей" не понравилось Грегори. Возможно, это было простой фигурой речи, но детские страхи закопошились в душе. Грег спал чутко, прислушиваясь к ночным шорохам. Утром, после плотного завтрака, он отправился за камердинером хозяина вглубь замка, по большой лестнице. По стенам висело много картин, но все они были в паутине, и камердинер пояснил, что Хозяин не велит убирать паутину с них.
Зал, куда его привели, оказался небольшим и темным, факелы создавали игру теней, как щупальца неведомой твари тянулись к стражнику. Камердинер быстро ретировался, пробормотав, что Змей не терпит, когда мешают. Некоторое время было тихо, только Грег чувствовал на себе взгляд - пронзительный, холодный и явно не человеческий - его изучали. Тени от факелов, кажется, стали больше, сплетаясь, перевиваясь и сливаясь в одну Тень большого, гибкого нечто; оно росло, занимая все пространство, молнией в темноте мелькнули серые глаза, что-то зашуршало вокруг Грега. Кажется, стало еще темнее, ощущение времени и пространства размылось. В отсветах факелов мелькнуло что-то рыжее, разбивая наваждение, и холодный неприятный голос, растягивая гласные и слегка шипя, произнес:
- С новым назначением, Стражжжник. Вас так часто меняют, что запоминать становится утомительно.
Грег постарался, чтобы голос звучал ровно:
- Благодарю вас... как мне к вам обращаться, Ваша милость?

- Да, милость. Это именно то, что тебе оказали. Чем ты отличаешшшься от других?

- Я не знаю, кто были те, другие, чтобы назвать вам отличия. Вам виднее. – Его насторожила фраза про часто сменяющихся стражников, но узнать подробности было не у кого. Грег подозревал, что прислуга ничего ему не расскажет. Тень от метнувшихся факелов, движение воздуха вокруг - и словно два кинжала на него в упор смотрят глаза с вертикальными значками, они становятся шире, шире, чернее, утягивая за собой. Голос снова отрезвляет:

- Отличаешшшся.

- Чем же? - бормочет загипнотизированный Лестрейд.

- Не боишшься. Нестандартная реакция.

- Я ваш телохранитель.

- Пшшшшш, и что это меняет?

- Я не должен ничего бояться.

- Смело, но глупо. У всеххх есть уязвимые места. - Голос стал ниже, глубже, он обволакивал.
- Все чего-то боятся: старости, болезни, потерь, смерти. - Перед глазами Грегори замелькали картины сражений, настолько реалистичные, будто он сам на поле боя, и вокруг шум битвы, крики боли, страха, раненные, мертвые тела, запахи крови, разложения, гари. Затем картина сменяется разоренным поселком: вот сейчас Грег войдет в двери и там... Звенящее напряжение, липкий страх сковывает движения, мелькает миловидное лицо - и вот он уже тонет, захлебывается, воздух уходит по пузырьку, и снова что-то черное надвигается, откуда ждать нападения, не ясно, а он устал, очень устал…

Грег покрепче сжимает оружие и встряхивается.
- Хватит, Ваша милость, я не знаю, как вы это делаете, но если будет нужно, я пожертвую жизнью, охраняя вас. Таков мой долг.

Факелы вспыхивают ярким, неожиданно теплым светом, высвечивая заброшенную обстановку комнаты, а удаляющийся голос язвительно бросает:
- Оставь пафос для идитов.

Возвращается в свои покои Грег уже при свете факелов, разглядывая интерьеры.
Впечатление такое, будто здесь лет двести не убирались. Обходит замок, кроме запертых комнат, и убеждается, что все в порядке... насколько это возможно.
Оказывается, он проговорил с хозяином до самого вечера, а теперь с удовольствием поужинал и отправился на обход сада.

«Все вы любите произносить громкие слова: верность слову, честь, единение». - Запыленные зеркала отражали змеиное тело, покрытое плотной рыжеватой чешуей, оно легко, даже грациозно скользило по переходам. «А потом кто-то предложит больше, пообещает высокие должности, золото, личные блага, и все слова в – пепел, и государство тоже готовы столкнуть в пропасть, просто забавляясь». Очередное зеркало отражает змеиную морду с капюшоном вокруг головы, как у кобры, выдающиеся клыки, напитанные ядом. Выделяются только глаза – серые, холодные, надменные и умные, проницательные.
Змей замирает, в зеркале проступает картина: богатые покои, человек за столом склонился над свитками и книгами. Некрасивое, но притягательное лицо, которое слегка портит надменность. Стражник заходит в кабинет, и человек идет за ним вниз, в подземелья. Там, в камере с исцарапанными стенами сидит еще один человек, взгляд его безумен.

- Ты звал меня, маг?

- Отпусти меня, старший сын короля. Вся моя вина в том, что я не уступаю в искусстве превращения элементов твоему брату. Отпусти меня.

- Не в этом твоя вина, Мориарти. Ты сеешь смуту и практикуешь черную магию. Ты потворствуешь нашим врагам и торгуешь нашими тайнами. Это опаснее, чем увлечения младшего сына, тем более, он – не наследник.

- Но твой брат любит общаться со мной, я - единственный достойный этого. Как ты объяснишь ему мое исчезновение? Твой брат привык получать все самое лучшее. И это - Я.

- Я найду ему занятие, а тебе замену. Ты уже не так интересен, как раньше.

- Не найдешь,- тон колдуна из просящего становится угрожающим.- Не найдешь. Ты так зациклен на принципах, что не считаешься ни с чьими чувствами. Кровь в тебе холодна, как вода ручья. Язык твой, как у змеи. Так станешь холодным ядовитым змеем, как только близкий тебе человек откажется от тебя. Станешь обратно человеком, когда другой, ставший тебе близким, пробудит в тебе тепло. Но разбудив его - погибнет от твоего яда. – Черные глаза смотрят в упор, проклиная. Наследник выдерживает этот взгляд.

- Благо страны - это единственно, что важно. - Взмах рукой. Мага хватают, и тот вместе со стражниками исчезает в темном проеме. Вернувшись в покои, мужчина застает там брата, который возмущен, обижен и винит во всем его.

- Твой так называемый друг предал нас и понесет соответствующее наказание, пора бы научиться выбирать людей своего круга.

И в ответ слышит от капризного, но очень близкого человека:

- Это ты - предатель. Ты предал меня. Ненавижу тебя, ты мой враг. Ты не брат мне больше.

Картинка размывается, дрожит, ломается, вместо мужчины у ног презрительно смотрящего юноши извивается змеиное тело, и слова ранят до крови:

- Ты не брат мне больше, Майкрофт. Не брат.

Грег слышит, как во дворце что-то рушится и бьется, он бросается было туда, но дорогу ему преграждает экономка Марта, вдова егеря Хадсона. Грег помнил слухи о какой-то темной истории.
- Не ходи сейчас туда. Не надо, - в голосе столько участия, что Грег не решается ослушаться.

[Гость]

Исполнение 2/2

***
Жизнь входит в свою колею. Грег обходит вверенную территорию два раза в день, утром и вечером. Остальное время проводит у двери Хозяина, хотя тот больше с ним не общается, да и не понимает Грег, зачем тому охрана. В Замок никто не приезжает с визитами. Слава этого места такова, что все обходят его стороной. Слуги хоть и побаиваются, но любят Хозяина, стараются баловать, как могут. Грег просто выполняет свои обязанности.
В его же обязанности входит встречать гонцов короля с депешами, забирать и отдавать им документы - те дальше ворот входить не решаются и на Грега смотрят с опаской, ждут какого-то подвоха. А бумаги к Змею заносит экономка, бесстрашно и уверенно чувствующая себя в покоях хозяина замка. В один из дней она уехала в город за припасами, а к Змею прибыл молоденький гонец с просьбой короля о срочном совете. Ответ нужен немедленно, юноша даже согласился ждать, только бы выполнить поручение короля. Грег несколько минут раздумывал у дверей, не решаясь войти.

Грег топтался у дверей, когда дверь сама по себе приоткрылась.
- Вххходи, ты слишшком долго думаешшшь.

Грег зашел в затемненную комнату. Хозяина снова не было видно, Грег ощущал на себе только взгляд, и источник его быстро перемещался. Мотнув головой, он подошел к столу и положил депешу.

- Мне подождать за дверью или здесь?

- Подойди, расправь депешшшу. Потом можешшшь уйти. Позову.

Когда Грег придавливает края свитка книгами, из темноты появляется змеиная морда. Звериные глаза смотрят по-человечески, и это по-настоящему жутко. Не обращая больше внимания на Грега, Змей читает документ, потом кладет голову на изгиб тела, размышляя, и резким движением, обмакнув кончик хвоста в чернила, прямо на депеше быстро пишет. Даже при таком способе письма почерк оказывается красивым, будто у человека с прекрасным образованием. Грег завороженно смотрит. Змей поражает размерами, гибкостью и мощью. Чешуя в мерцании свечей переливается. Зачем такому сильному существу охранник - непонятно. От змея исходит магнетизм. Когда он заканчивает писать и отдает Грегу депешу, тот с большой неохотой уходит, чтобы отдать ее гонцу. Теперь он знает, что «Змей» - это не метафора, но даже при этом знании Грег почему-то не боится - змей кажется мудрым, задумчивым, опасным, хотя Грег не чувствует угрозы для себя. Только когда за стражником закрылась дверь, Змей, до этого погруженный в проблему соглашения с соседним королевством, проанализировал свои впечатления. Грегори оказался даже смелее, чем он решил вначале - не побоялся зайти, оценив важность дела, не убежал, не застыл от ужаса, на его лице даже мелькнула заинтересованность и, что было совсем необычно, понимание.

Лестрейд старался быть полезным, помогал добрейшей Марте Хадсон, и та не могла нарадоваться на такого внимательного помощника. Все, что оставалось у Майкрофта сейчас – защита этого приютившего его государства, тем более король, хоть и старался быть бодрым, уже старел. Прямого наследника у него было, и сохранить независимость небольшого богатого государства, являлось, а то повтор главной целью Майкрофта.

Теперь Змей поручал ему не только охрану комнат. Иногда он ездил в замок, привозил последние новости. Змею нужен был человек, который рассказывал бы все так, как оно есть. Он иногда заменял Марту и присутствовал при разборе бумаг, сортируя и помогая. Стоять рядом со Змеем было не страшно. Тот заглядывал Грегу через плечо и шипел очередное указание.

Каждый день Грег все больше проводил времени с ним. Писал за него, когда неприспособленный для этого хвост начинало ломить от усталости, читал для него, делал заметки. Обладая общительным характером и располагающей внешностью, он легко знакомился и имел много знакомых и друзей, приносил новости и слухи.
Все-таки в первую очередь он был его личным стражником, и потому находиться не за дверями, а рядом с хозяином было правильно, как и исполнять его поручения. Он видел, что тот действительно помогает маленькому королевству процветать.

Змей почти не спал, мог работать сутками. Один раз, диктуя Грегу, все лучше осваивававшему книжные премудрости, документ, уловил, как перестало скрипеть перо. Лестрейд заснул, уронив голову на руку, прямо на свитке. Неожиданно для себя Майкрофт почувствовал крошечный горячий укол – человек не жаловался, не упрекал, выполнял несвойственную ему работу - и хорошо выполнял - так что необходимо было поблагодарить. Осторожно подняв спящего, Змей свернулся кольцами в углу, устроив из своего тела ложе, и замер, прислушиваясь к дыханию человека и его снам, внушая Лестрейду видеть только приятное.

Это были неясные образы, но он чувствовал себя прекрасно, так уютно, будто вернулся в детство, домой. По губам его блуждала улыбка... Проснулся утром от того, что солнце, посветив в глаза, вдруг снова сменилось тенью. Над своей головой он увидел расправленный капюшон Змея. Глаза того были открыты, но взгляд казался застывшим и печальным. Он слегка раскачивался.

Человек поддавался его гипнозу, как все обычные люди, но этот неожиданно возвращал эмоции, щедро делился, преломляя и изменяя. Майкрофт сам не заметил, как окунулся в прошлое. Видения уютного дома, теплых рук, голос королевы-матери: «Вы братья, самые близкие...», запах выпечки, доверчиво вложенная ему в руку маленькая ладошка, восторженное сияние глаз: «Майкрофт, братик - покажи, покажи...», - младший снова тянет в лес, там столько интересного.

Грег разделил его радость и чувство ответственности, пережил вместе с ним и взросление брата, и становление его самого - наследником престола. Он даже видит его - молодого человека с рыжими волосами. Видит, как накалились отношения с братом, и какую боль это причиняло Майкрофту... Он увидел и разделил с ним все, ощущая горечь потери... Того, что тот никогда не вернется домой, волнение за родную страну, родителей и брата. Благодарность приютившему властителю. Грег передает ему собственную уверенность и спокойствие: «Вы не виноваты, все наладится. Есть выход, и вы еще вернетесь домой». Он чувствует симпатию к своему господину, ведь совсем молодым тому пришлось испытать так много, особенно гонения. Грег не знает, работает ли их связь в обратную сторону, но он старается вспомнить свое детство, свою жизнь, хотя вспоминать было мало что. Детские игры, тренировки в казарме, служба, помощь родителям и все остальное... Но его детство тоже было наполнено теплом.

Это участие согревает, ему хочется расслабиться, ощутить покой, уверенность в надежном плече рядом. Укол боли внутри превращается в горячий костер, и Змей резко, почти болезненно для себя разрывает единение сознаний. Слишком близко, слишком опасно. И... не нужно. У него есть долг, а все остальное - человеческие эмоции, которые ему чужды.
Грег дергается от резкого разрыва мысленной связи и несколько минут, оглушенный, неподвижно лежит.

Его бережно опускают на пол, и Змей сдавленно шипит:
- Ухххходи.

Грег кланяется.
- Простите, Ваше Высочество, если чем-то обидел Вас. - Он уходит, чувствуя себя разбитым.

[Гость]

Исполнение 2/3

***
Несколько дней Змей никак не проявляет себя. Замок словно вымер. Майкрофт едва находит в себе силы заниматься делами и не тянуться к сознанию стражника, чувствуя, как тот со своей стороны старается достучаться до него. Приходит мысль даже отослать и потребовать другого, но это уже будет откровенная трусость. Но обязанностями советника нельзя пренебречь, поэтому Грег снова появляется в кабинете с докладом и бумагами. Майкрофт холодно диктует послание, требуя подать сразу несколько документов, от него исходит аура угрозы.

Грег не переступает границ. Он видел нечто личное, узнал тайну, и хотя он никогда не ставил под сомнение свою верность, хозяин... Майкрофт, может относиться к нему с подозрением. Он исполняет свои обязанности без нареканий, не отступая от них. Хотя и старается договориться со слугами, чтобы устроить хозяину особый комфорт, насколько это возможно. Замок частично приводят в порядок, чтобы его вид не так угнетал. Внутри проводят небольшой ремонт. В кабинете Грег со слугами вставляет новые витражи, чтобы было больше солнца, меняет обстановку. Постепенно снова возникает тонкая ниточка понимания без слов. Грег за всеми делами не замечает времени и не чувствует, что меняется сам - из простого солдата превращаясь в начитанного, эрудированного придворного.

Несколько раз Змей застает его настолько поглощенным книгами, что не может дозваться, и только когда Грег поднят кольцами в воздух, он отрывается от книги со смущенной улыбкой. Учиться не поздно никогда, тем более, у принца должна быть соответствующая свита.

В какой-то момент Майкрофт учит его истинно королевскому развлечению – шахматам, и потом все вечера заполняются игрой. Грег моментально все схватывает и становится серьезным противником. Он даже убеждает Майкрофта покинуть замок и совершить прогулку по хоть и заброшенному, но еще привлекательному парку. Только сейчас Лестрейд видит Змея целиком. Он огромен, силен и грациозен, его движения плавны и изящны. Рассматривая рыжую чешую, он вспоминает рыжеволосого мужчину из сна.

Змей скользит по парку, перетекая между деревьями, и Грег невольно любуется им. Они могут говорить долгое время, о многом. Таким слуги хозяина никогда не видели, а когда увидели своими глазами полностью, то не испугались, потому что судят не по внешности, а по делам. Хозяин со временем стал мягче, внимательнее, в его шипении нет раздражения - это просто манера «говорить», как шутят слуги. Они быстро вспомнили, что могут улыбаться, и, кажется, все теперь в замке делается быстрее, чем раньше.

Грег уже не раз засыпал в комнате Змея: то с книгой, ожидая, пока тот закончит писать депеши, то за шахматами, а просыпался неизменно в ложе из колец. Сны были легкими и спокойными. И не требовал принц от него особой субординации, только на людях. Давно преодолев предрассудки неравенства, Майкрофт ценит скорее живость ума Грега, и теперь они общаются на равных.

Незаметно Грег стал важным, близким и даже необходимым. Почти каждый день Майкрофт давал себе слово закончить, оттолкнуть, прекратить отношения и снова говорил: «Завтра, еще немного я позволю себе толику тепла и заботы». И потому раз за разом Грег просыпался в кольцах тела змея, больше походивших на объятия.
Он и сам обнимал прохладное туловище, просыпаясь. Привязывался господину все больше. К хозяевам так не привязываются. А может, все дело было в том, что Грег потерял всю свою семью.

В один из вечеров за шахматной партией Грег набрался духа и, поймав ускользающий от фигуры кончик хвоста, наконец, спросил о том, что давно хотел знать:

- Чем я могу помочь тебе, скажи.
- В каком вопросе? - Голова Змея лежала на кольцах, глаза сосредоточены на шахматной доске. - Все запланированное уже сделано.

- Как расколдовать тебя?

В кабинете стало оглушительно тихо, потом Майкрофт спокойно произнес:
- Никак.

Грег стал поглаживать кончик хвоста большим пальцем.

- Есть способ, я тогда видел это... но я не понял его слов. Пожалуйста, я ведь твой охранитель, твой друг, позволь помочь тебе.

От прикосновений прокатываются теплые волны, а следом за ними страх, липкий, панический, если... Произнести хоть что-то он малодушно не решается, даже мысленно - у него тогда не останется даже долга.

- Не стоит, - осторожно тянет хвост на себя. - Опасно.

Грег чувствует и пытается передать свою уверенность.
- Ты верил мне все это время, поверь и теперь. Я же обещал тебе помогать всегда и во всем. Просто расскажи, мы придумаем что-нибудь. Вместе. Я даже сам попробую придумать что-нибудь дельное.

- Дело не в вере, а в... твоей жизни и рисковать я не жжшшшшелаю, - как никогда змеиное шипение слышится отчетливо.

- Для того, чтобы ты стал прежним, нужна жизнь твоего охранителя? Это мой долг.

Удар хвоста разбрасывает все фигуры, Грег едва успевает отшатнуться.

- Не стража. Близкого мне человека! - Змеиная морда оказывается в опасной близости от лица, и Грега обдает едким запахом яда.

- И что он должен сделать?- Грег смотрит прямо в змеиные глаза цвета стали без страха.

- Уже и так все сделано. - После вспышки Майкрофт уползает в угол. - Уххходи, Грег, прошшуууууууу.

Не слушаясь, он идет за другом и обнимает изгиб туловища.
- Если все выполнено, то почему ты еще не стал прежним?

Кажется, что в руках оседает человек.
- Потому, что я не убил тебя. - И перед Грегом ясно, словно он присутствует там, в подземелье, встает картина разговора Мориарти и Майкрофта.

- Возможно, это было образное сравнение.

- Ты видел превращение. Проверять я не желаю.

Вокруг Грег свиваются кольца, заключая в ответное объятие.
- Оставим эту тему.
Впервые за все время Змей спит в объятиях человека почти умиротворенно. Грег осторожно поглаживает чешую и не засыпает, думая, что же он может сделать. Тем важнее, что… все зависит только от него.

[Гость]

Исполнение 2/4

***
Жизнь снова вошла в привычное русло: дела, вечера, прогулки. Оба делали вид, что ничего не произошло, единственно, Грег совсем забросил свои покои в доме стражей и переселился к Майкрофту.
- Ты уедешь утром, доставишшшь письмо. В нем только то, что допустимо писать. А на словах передашь предложение о заключении торгового и оборонного союза. За племянника короля готовы отдать наследницу трона. Оба наши государства выигрывают. Оппозиция в составе советников против, - Змей презрительно свил кольца, - банальные амбиции, но когда предложение поступит от короля, они не посмеют протестовать, - напутствовал Майкрофт Грега. - Не торопись, будто бы это обычная поездка, ты уже совершал такую.

Грег приезжает к королю, но... его не пускают. Король болен. Его даже пытаются задержать, потому что в городе волнение и все обвиняют тайного Советника в болезни короля. Говорят, что он чудовище и колдун, что он околдовал короля, подчинив его себе. Что подвалы его полны золотом, которое он изготавливает в своей лаборатории. Что ему и этого стало мало, и он решил убить старого короля и захватить власть. Что вокруг его замка бродят чудища, неведомые миру, и питается он только живой плотью. Уже отправлен отряд, чтобы истребить зверя. Убить - и тогда король поправится. Грегу удается сбежать и украсть лошадь, он изо всех сил гонит к замку, ощущая растущую тревогу. Люди обезумели и потому способны на все. По объездной дороге он добирается до замка раньше толпы и заставляет вооружиться всех и каждого, а Майкрофту наказывает запереться в своей комнате и пускать только его.

Толпа с факелами, подбадривая себя криками, а кое-где и вином, подступает к замку на Горе. Небольшая группа мстителей дальше не идет, напуганная зловещим видом, но основные силы все же врываются в замок. Слуги - не воины, толку мало, и Грег просит их уйти и быть подле Майкрофта. Тот, хоть и внял совету, но пытается защищаться на ментальном уровне, насылая видения, будя страхи, создавая иллюзии. Но ему противостоит слишком много людей, у которых сейчас инстинкты затуманены ненавистью, и сил Змея не хватает, постепенно мороки рассыпаются и нападающие уже подходят к покоям Майкрофта.

Грег отбивается отчаянно, но он один... И он поклялся защищать своего друга. Пообещал еще в первый день. С кристальной ясностью он понимает, что существует только один выход. Люди должны увидеть не монстра, но человека, живущего здесь без особой роскоши. Главное – человека! А чтобы осуществить это, он должен пожертвовать собой. Поскольку Майкрофт ни за что не убьет его сам - остается только один способ. Грег заходит в комнату Майкрофта и видит, что тот истощен борьбой. Он баррикадирует двери, как может, и подходит к своему хозяину, другу... больше чем другу. В его груди расправляются такие струны, о существовании которых он и не подозревал и, подойдя, взглянув в усталые и обреченные глаза, Грег решается окончательно.

- Наклонись, мне нужно сказать тебе что-то очень важное.

Майкрофт доверчиво наклоняет голову, так, что глаза смотрят в глаза, последним мысленным посылом хочет ободрить Грега, рассказать про тайный ход, про чувства свои настоящие, искренние. И едва проявляется первый образ, Грег целует его, и не просто касается, а целует, как целуют любимого, единственного человека, когда хотят передать то, что словами сказать невозможно.

Он старается удержать Майкрофта, но тот, кажется, настолько устал, что не прерывает его. А Грег терпит... терпит боль в прокушенной зубами Майкрофта нижней губе, терпит то, как растекается яд по телу, и старается показать как можно больше... пока он еще может. Хватается за плечи уже человека, проводя ладонью по щеке.
- Я сдержал свое слово.

Из последних сил Грег отцепляется от мужчины и берет в руки меч, в этот же момент двери с треском распахиваются, и он кричит ворвавшимся людям:
- Он не колдун, он такой же, как и вы, посмотрите, он не колдун! Вы ищете не там! Колдун хотел убить и меня, чтобы вы подозревали моего господина. Я отравлен, но все еще жив, чтобы сказать вам правду - он не колдун, он тот, кто оберегал вас много лет...

Майкрофт подхватывает шатающегося Грега, и тот тяжело оседает ему на руки, пока замершая толпа ждет, усаживает его в кресло, а потом оборачивается к людям. Аристократическая осанка, спокойный, уверенный взгляд высокого рыжеволосого мужчины, одетого в поношенный рыжеватый бархатный костюм, его правильная речь – все это делает свое дело.

- Я благодарю вас за вашу отвагу. Колдун сбежал, убив моего стража. Вы можете убедиться в правдивости его слов. - Он показывает рукой на стол с бумагами в королевских вензелях. - Я не искал почестей и богатства, только помогал процветанию вашего государства.

Из-за спин незваних гостей раздается голос Марты:
- Как хорошо, что вы все здесь, идемте, я угощу вас чаем. Пока вы спешили сюда, прибыл герольд и уведомил, что королю стало лучше.

Ошарашенные люди, сопровождаемые слугами, уходят, бурно обсуждая свои подвиги, и только после Майкрофт склоняется над тяжело дышащим Грегом.

- Ты цел...- Грег заставляет себя поднять руки и снова обнять ладонями лицо, провести пальцами по волосам. - И ты свободен от своего проклятья. Я так счастлив.

- Ты спас нас, но лишил меня смысла жить. Ты невероятный человек. – Собственное тело кажется чужим, руки не повинуются, он не может обнять, поэтому прижимается лбом к виску Грега.
- Ты мне нужен.

Грег уже не слышит, обмякнув в глубоком кресле. Майкрофт долго сидит подле и только с рассветом понимает что, сжимает в пальцах по-прежнему теплую руку - тяжелую, безвольную, но живую. С помощью слуг он размещает Лестрейда в своих покоях. Видимо, что-то еще оставалось в душе у брата, когда тот проклинал, что-то родное теплилось, не позволившее отречься от семьи.
Грег впадает в оцепенение. Ни сон, ни явь. Полная бесчувственность... словно он в коконе.